Далеко-далеко в океане, где вода синяя-синяя, как лепестки самых красивых васильков, и прозрачная, как хрусталь, очень-очень глубоко. Так глубоко, что никакой канат не достанет до дна: если поставить много-много церковных колоколен одну на другую, и то им не достать от морского дна до самой поверхности воды.
Там и живёт Морской Царь со своим народом.
Не думайте, будто на дне морском один только голый жёлтый песок.
Вовсе нет! Там растут самые диковинные цветы и растения; их листья и стебли такие гибкие, что от малейшего движения воды они колышутся, будто живые.
Рыбы, большие и маленькие, снуют меж ветвей, точь-в-точь как птицы летают в воздухе меж деревьев у нас на земле.
В самом-самом глубоком месте стоит дворец Морского Царя.
Стены его из кораллов, а высокие стрельчатые окна – из самого чистого янтаря.
Крыша сделана из раковин, которые то открываются, то закрываются, смотря по тому, как течёт вода.
Очень красиво это выглядит, ведь в каждой раковине лежит по сверкающей жемчужине, да такой, что любая годилась бы в корону королеве.
Морской Царь уже много лет был вдовцом, и хозяйством у него заправляла его старая мать.
Это была очень умная женщина, но уж очень гордилась своей знатностью; поэтому она носила на хвосте целых двенадцать устриц, тогда как другим знатным особам дозволялось носить только шесть.
Впрочем, она заслуживала большой похвалы, особенно за то, как заботилась о маленьких морских принцессах, своих внучках.
Всего принцесс было шесть, все красавицы, но младшая была прелестнее всех. Кожа у неё была чистая и нежная, как лепесток розы, а глаза синие, как глубокое море. Только, как и у других русалок, ног у неё не было, а тело оканчивалось рыбьим хвостом.
Целыми днями они играли в огромных залах дворца или среди живых цветов, что росли прямо из стен.
Большие янтарные окна были открыты, и рыбы заплывали внутрь, совсем как ласточки залетают к нам в дома, когда мы открываем окна, только рыбы подплывали прямо к принцессам, ели у них из рук и давали себя гладить.
Возле дворца был прекрасный сад, где росли ярко-красные и тёмно-синие цветы, а также цветы, похожие на языки пламени. Плоды сверкали, как золото, а листья и стебли беспрестанно колыхались.
Сама земля была из мельчайшего песка, но синего, как пламя горящей серы.
Над всем разливалось какое-то особенное голубое сияние, словно всё вокруг было окутано не тёмной морской водой, а воздухом, сквозь который светилось голубое небо.
В тихую погоду можно было видеть солнце; оно казалось пурпурным цветком, из чашечки которого лился свет.
У каждой из юных принцесс был в саду свой маленький уголок, где она могла копать и сажать всё, что ей вздумается.
Одна устроила себе клумбу в виде кита; другая решила, что лучше сделать её похожей на маленькую русалочку; а у самой младшей клумба была круглая, как солнце, и цветы на ней росли такие же красные, как его лучи на закате.
Она была странным ребёнком, тихой и задумчивой. Пока её сёстры радовались удивительным вещам, которые они находили на затонувших кораблях, её не интересовало ничего, кроме её красивых красных цветов, похожих на солнце, да ещё прекрасной мраморной статуи.
Это была статуя красивого мальчика, высеченная из чистого белого камня, которая упала на дно моря с какого-то затонувшего корабля.
Возле статуи она посадила плакучую иву с розовыми ветвями.
Ива росла великолепно, и очень скоро её свежие ветви склонились над статуей, почти до самого синего песка.
Тень от неё была фиолетового оттенка и колыхалась взад-вперёд, как ветви; казалось, будто верхушка дерева и его корни играют и пытаются поцеловать друг друга.
Ничто не доставляло ей такого удовольствия, как слушать о мире там, наверху, над морем.
Она просила свою старую бабушку рассказывать ей всё, что та знала о кораблях и городах, о людях и животных.
Ей казалось самым удивительным и прекрасным, что цветы на земле пахнут, а не те, что внизу, в море; что деревья в лесу зелёные; и что рыбки среди деревьев могут так сладко петь, что слушать их – одно удовольствие.
Её бабушка называла маленьких птичек рыбками, иначе русалочка не поняла бы её, ведь она никогда не видела птиц.
«Когда тебе исполнится пятнадцать лет, – сказала бабушка, – тебе разрешат подниматься из моря, сидеть на скалах при лунном свете, пока мимо плывут большие корабли; и тогда ты увидишь и леса, и города».
В следующем году одной из сестёр должно было исполниться пятнадцать; но поскольку каждая была на год младше другой, самой младшей пришлось бы ждать целых пять лет, прежде чем придёт её черёд подняться со дна океана и увидеть землю такой, какой видим её мы.
Однако каждая обещала рассказать остальным, что она увидела во время своего первого визита наверх, и что ей показалось самым красивым; ведь их бабушка не могла рассказать им всего – было так много вещей, о которых они хотели узнать.
Никто из них так не ждал своей очереди, как самая младшая – та, которой предстояло ждать дольше всех, и которая была такой тихой и задумчивой.
Много ночей она стояла у открытого окна, глядя вверх сквозь тёмно-синюю воду и наблюдая, как рыбы плещутся своими плавниками и хвостами.
Она могла видеть луну и звёзды, тускло сияющие; но сквозь воду они казались больше, чем нам.
Когда что-то вроде чёрной тучи проплывало между ней и светилами, она знала, что это либо кит, плывущий над её головой, либо корабль, полный людей, которые и не догадывались, что хорошенькая маленькая русалочка стоит под ними, протягивая свои белые руки к килю их корабля.
Как только старшей исполнилось пятнадцать, ей позволили подняться на поверхность океана.
Когда она вернулась, у неё было что рассказать – сотни вещей! Но самым прекрасным, сказала она, было лежать при лунном свете на песчаной отмели в спокойном море, недалеко от берега, и смотреть на большой город поблизости, где огни мерцали, как сотни звёзд; слушать звуки музыки, шум повозок и голоса людей, а потом слышать, как весело звонят колокола на церковных башнях; и оттого, что она не могла приблизиться ко всем этим чудесам, она тосковала по ним ещё больше.
О, как же нетерпеливо слушала все эти описания младшая сестра!
И потом, когда она стояла у открытого окна, глядя вверх сквозь тёмно-синюю воду, она думала о большом городе, со всей его суетой и шумом, и ей даже казалось, что она слышит звон церковных колоколов там, в морской глубине.
Через год вторая сестра получила разрешение подняться на поверхность воды и плавать, где ей заблагорассудится.
Она поднялась как раз в тот момент, когда садилось солнце, и это, по её словам, было самое прекрасное зрелище из всех.
Всё небо выглядело как золото, а над ней плыли фиолетовые и розовые облака, которые она не могла описать; и, ещё быстрее облаков, к заходящему солнцу летела большая стая диких лебедей, похожая на длинную белую вуаль, протянувшуюся через море.
Она тоже поплыла к солнцу; но оно погрузилось в волны, и розовые оттенки исчезли с облаков и с моря.
Затем пришла очередь третьей сестры; она была самой смелой из всех, и она поплыла вверх по широкой реке, впадавшей в море.
На берегах она увидела зелёные холмы, покрытые прекрасными виноградниками; дворцы и замки выглядывали из-за гордых деревьев леса; она слышала пение птиц, а лучи солнца были такими сильными, что ей часто приходилось нырять под воду, чтобы охладить своё горящее лицо.
В узком ручье она нашла целую толпу маленьких человеческих детей, совершенно голых, которые резвились в воде; она хотела поиграть с ними, но они в большом испуге убежали; а потом к воде подошло маленькое чёрное животное; это была собака, но она этого не знала, потому что никогда раньше её не видела.
Это животное так ужасно залаяло на неё, что она испугалась и бросилась обратно в открытое море.
Но она сказала, что никогда не забудет прекрасный лес, зелёные холмы и милых маленьких детей, которые могли плавать в воде, хотя у них и не было рыбьих хвостов.
Четвёртая сестра была более робкой; она осталась посреди моря, но сказала, что там так же красиво, как и ближе к земле.
Она могла видеть на много миль вокруг себя, а небо наверху выглядело как стеклянный колокол.
Она видела корабли, но на таком большом расстоянии, что они казались чайками.
Дельфины резвились в волнах, а большие киты пускали воду из ноздрей так, что казалось, будто сотни фонтанов бьют во всех направлениях.
День рождения пятой сестры пришёлся на зиму; поэтому, когда пришла её очередь, она увидела то, чего другие не видели в первый раз, когда поднимались наверх.
Море выглядело совершенно зелёным, и вокруг плавали большие айсберги, каждый, по её словам, как жемчужина, но больше и выше, чем церкви, построенные людьми.
Они были самых причудливых форм и сверкали, как алмазы.
Она уселась на один из самых больших, и ветер играл её длинными волосами, и она заметила, что все корабли быстро проплывали мимо и держались как можно дальше от айсберга, словно боялись его.
К вечеру, когда солнце село, тёмные тучи покрыли небо, загремел гром и сверкнула молния, и красный свет отражался на айсбергах, когда они качались и метались на вздымающемся море.
На всех кораблях со страхом и трепетом убирали паруса, а она спокойно сидела на плавучем айсберге, наблюдая за синей молнией, когда та своими раздвоенными вспышками ударяла в море.
Когда сёстрам впервые разрешили подняться на поверхность, каждая из них была в восторге от новых и прекрасных видов, которые они увидели; но теперь, будучи взрослыми девушками, они могли подниматься, когда им заблагорассудится, и это стало им безразлично.
Они хотели вернуться обратно в воду, и через месяц они сказали, что внизу гораздо красивее, и дома приятнее.
И всё же часто, в вечерние часы, пять сестёр, обнявшись, поднимались на поверхность, выстроившись в ряд.
У них были голоса красивее, чем у любого человека; и перед приближением бури, когда они ожидали, что корабль погибнет, они плыли перед судном и сладко пели о прелестях, которые можно найти в морских глубинах, умоляя моряков не бояться, если они опустятся на дно.
Но моряки не могли понять песню, они принимали её за вой бури.
И эти вещи никогда не должны были стать для них прекрасными; ибо если корабль тонул, люди тонули, и только их мёртвые тела достигали дворца Морского Царя.
Когда сёстры так поднимались, рука об руку, сквозь воду, их младшая сестра стояла совсем одна, глядя им вслед, готовая заплакать, только вот у русалок нет слёз, и поэтому они страдают больше.
«О, если бы мне было пятнадцать лет, – говорила она, – я знаю, что полюблю тот мир наверху и всех людей, которые в нём живут».
Наконец ей исполнилось пятнадцать лет.
«Ну вот, ты выросла, – сказала старая вдовствующая королева, её бабушка, – так что позволь мне украсить тебя, как твоих других сестёр»; и она возложила ей на волосы венок из белых лилий, и каждый лепесток цветка был наполовину жемчужиной.
Затем старая дама приказала восьми большим устрицам прикрепиться к хвосту принцессы, чтобы показать её высокое положение.
«Но они так мне мешают», – сказала маленькая русалочка.
«Гордость должна терпеть боль», – ответила старая дама.
О, как охотно она бы стряхнула всё это великолепие и отложила тяжёлый венок! Красные цветы в её собственном саду подошли бы ей гораздо лучше, но она ничего не могла поделать; поэтому она сказала: «Прощайте», – и поднялась так же легко, как пузырёк, на поверхность воды.
Солнце только что село, когда она подняла голову над волнами; но облака были окрашены в багровый и золотой цвета, и сквозь мерцающие сумерки сияла вечерняя звезда во всей своей красоте.
Море было спокойно, а воздух мягок и свеж.
Большой корабль с тремя мачтами стоял на воде в штиль, поднят был лишь один парус; ибо не дул ни малейший ветерок, и матросы сидели без дела на палубе или среди снастей.
На борту звучала музыка и песни; и, когда наступила темнота, зажглись сотни цветных фонарей, словно флаги всех наций развевались в воздухе.
Маленькая русалочка подплыла близко к окнам каюты; и время от времени, когда волны поднимали её, она могла заглянуть сквозь прозрачные стёкла окон и увидеть внутри множество хорошо одетых людей.
Среди них был молодой принц, самый красивый из всех, с большими чёрными глазами; ему было шестнадцать лет, и его день рождения праздновался с большим весельем.
Матросы танцевали на палубе, но когда принц вышел из каюты, более ста ракет взмыли в воздух, сделав его светлым, как днём.
Маленькая русалочка так испугалась, что нырнула под воду; и когда она снова высунула голову, ей показалось, будто все звёзды небесные падают вокруг неё, она никогда раньше не видела таких фейерверков.
Огромные солнца брызгали огнём, великолепные огненные мухи летели в синем воздухе, и всё отражалось в чистом, спокойном море внизу.
Сам корабль был так ярко освещён, что всех людей, и даже самую маленькую верёвку, можно было отчётливо и ясно видеть.
И как красив был молодой принц, когда он пожимал руки всем присутствующим и улыбался им, пока музыка звучала в чистом ночном воздухе.
Было очень поздно; однако маленькая русалочка не могла оторвать глаз от корабля или от прекрасного принца.
Цветные фонари погасли, больше ракеты не взлетали в воздух, и пушки перестали стрелять; но море стало неспокойным, и из-под волн доносился стонущий, ворчливый звук: всё же маленькая русалочка оставалась у окна каюты, качаясь вверх и вниз на воде, что позволяло ей заглядывать внутрь.
Через некоторое время паруса быстро развернули, и благородный корабль продолжил свой путь; но скоро волны поднялись выше, тяжёлые тучи затемнили небо, и вдалеке появилась молния.
Приближалась ужасная буря; ещё раз паруса убрали, и большой корабль продолжал свой стремительный курс по бушующему морю.
Волны поднимались высотой с горы, словно хотели перехлестнуть через мачту; но корабль нырял, как лебедь, между ними, а затем снова поднимался на их высоких, пенящихся гребнях.
Маленькой русалочке это казалось приятной забавой; но не морякам.
Наконец корабль заскрипел и затрещал; толстые доски поддались под ударами моря, которое обрушивалось на палубу; грот-мачта сломалась, как тростинка; корабль лёг на бок; и вода хлынула внутрь.
Маленькая русалочка теперь поняла, что команда в опасности; даже ей самой пришлось быть осторожной, чтобы избежать брёвен и досок от обломков, которые плавали на воде.
В один момент стало так темно, что она не могла видеть ни одного предмета, но вспышка молнии осветила всю сцену; она могла видеть всех, кто был на борту, кроме принца; когда корабль разломился, она видела, как он погрузился в глубокие волны, и она обрадовалась, потому что подумала, что теперь он будет с ней; а потом она вспомнила, что люди не могут жить в воде, так что, когда он доберётся до дворца её отца, он будет совсем мёртв.
Но он не должен умереть.
Поэтому она плавала среди брёвен и досок, которые усеивали поверхность моря, забывая, что они могут раздавить её вдребезги.
Затем она глубоко нырнула под тёмные воды, поднимаясь и опускаясь с волнами, пока наконец ей не удалось добраться до молодого принца, который быстро терял силы плавать в этом бурном море.
Его конечности отказывали, его прекрасные глаза были закрыты, и он бы умер, если бы маленькая русалочка не пришла ему на помощь.
Она держала его голову над водой и позволяла волнам нести их, куда им вздумается.
Утром буря утихла; но от корабля не осталось ни одного обломка.
Солнце взошло, красное и пылающее, из воды, и его лучи вернули румянец здоровья на щёки принца; но его глаза оставались закрытыми.
Русалочка поцеловала его высокий, гладкий лоб и откинула назад его мокрые волосы; он казался ей похожим на мраморную статую в её маленьком саду, и она снова поцеловала его и пожелала, чтобы он жил.
Вскоре они увидели землю; она увидела высокие синие горы, на которых белый снег лежал так, словно на них устроилась стая лебедей.
У берега раскинулись прекрасные зелёные леса, а рядом стояло большое здание, то ли церковь, то ли монастырь, она не могла сказать.
В саду росли апельсиновые и лимонные деревья, а перед дверью стояли высокие пальмы.
Море здесь образовывало небольшую бухту, в которой вода была совершенно спокойной, но очень глубокой; поэтому она поплыла с прекрасным принцем к пляжу, покрытому мелким белым песком, и там положила его на тёплое солнышко, позаботившись поднять его голову выше туловища.
Затем в большом белом здании зазвонили колокола, и в сад вышло несколько молодых девушек.
Маленькая русалочка отплыла подальше от берега и укрылась между высокими скалами, которые поднимались из воды; затем она покрыла голову и шею морской пеной, чтобы её личико не было видно, и стала наблюдать, что станет с бедным принцем.
Ей не пришлось долго ждать, прежде чем она увидела молодую девушку, приближающуюся к месту, где он лежал.
Сначала она показалась испуганной, но только на мгновение; затем она позвала несколько человек, и русалочка увидела, что принц снова ожил и улыбнулся тем, кто стоял вокруг него.
Но ей он не улыбнулся; он не знал, что она спасла его.
Это очень огорчило её, и когда его увели в большое здание, она печально нырнула в воду и вернулась в замок своего отца.
Она всегда была молчаливой и задумчивой, а теперь стала ещё больше такой.
Сёстры спрашивали её, что она видела во время своего первого визита на поверхность воды; но она ничего им не рассказала.
Много вечеров и утр она поднималась к тому месту, где оставила принца.
Она видела, как созревают плоды в саду, пока их не соберут, как тает снег на вершинах гор; но она никогда не видела принца, и поэтому возвращалась домой, всегда печальнее, чем прежде.
Единственным её утешением было сидеть в своём маленьком саду и обнимать прекрасную мраморную статую, похожую на принца; но она перестала ухаживать за своими цветами, и они росли в диком беспорядке по дорожкам, обвивая своими длинными листьями и стеблями ветви деревьев, так что всё место стало тёмным и мрачным.
Наконец она больше не могла этого выносить и рассказала обо всём одной из своих сестёр.
Затем тайну узнали и другие, и очень скоро она стала известна двум русалкам, чья близкая подруга случайно знала, кто такой принц.
Она тоже видела праздник на борту корабля и рассказала им, откуда принц и где стоит его дворец.
«Пойдём, сестричка», – сказали другие принцессы; затем они сплели руки и поднялись длинным рядом на поверхность воды, близко к тому месту, где, как они знали, стоял дворец принца.
Он был построен из ярко-жёлтого сияющего камня, с длинными мраморными лестницами, одна из которых спускалась прямо к морю.
Великолепные позолоченные купола возвышались над крышей, а между колоннами, окружавшими всё здание, стояли мраморные статуи, похожие на живых.
Сквозь прозрачный хрусталь высоких окон виднелись знатные комнаты с дорогими шёлковыми занавесями и гобеленами; стены же были увешаны прекрасными картинами, на которые было приятно смотреть.
В центре самого большого зала фонтан вздымал свои сверкающие струи высоко к стеклянному куполу потолка, сквозь который солнце светило на воду и на прекрасные растения, росшие вокруг чаши фонтана.
Теперь, когда она знала, где он живёт, она проводила много вечеров и много ночей на воде возле дворца.
Она подплывала к берегу гораздо ближе, чем осмеливались другие; однажды она даже заплыла совсем близко по узкому каналу под мраморный балкон, который отбрасывал широкую тень на воду.
Здесь она сидела и наблюдала за молодым принцем, который думал, что он совсем один в ярком лунном свете.
Она видела его много раз вечером, плывущим в красивой лодке под музыку и с развевающимися флагами.
Она выглядывала из-за зелёных камышей, и если ветер подхватывал её длинную серебристо-белую вуаль, те, кто это видел, верили, что это лебедь расправляет крылья.
Много ночей также, когда рыбаки со своими факелами выходили в море, она слышала, как они рассказывали так много хорошего о делах молодого принца, что радовалась, что спасла ему жизнь, когда его полумёртвого носило по волнам.
И она помнила, что его голова покоилась у неё на груди, и как сердечно она его целовала; но он ничего об этом не знал и даже не мог мечтать о ней.
Она всё больше и больше привязывалась к людям и всё сильнее желала иметь возможность бродить среди тех, чей мир казался ей намного больше её собственного.
Они могли летать по морю на кораблях и взбираться на высокие холмы, которые были далеко над облаками; а земли, которыми они владели, их леса и поля, простирались так далеко, что её взору было не объять.
Было так много всего, что она хотела знать, а её сёстры не могли ответить на все её вопросы.
Тогда она обратилась к своей старой бабушке, которая знала всё о верхнем мире, который она совершенно правильно называла землями над морем.
«Если люди не тонут, – спросила маленькая русалочка, – могут ли они жить вечно? Они никогда не умирают, как мы здесь, в море?»
«Да, – ответила старая дама, – они тоже должны умереть, и срок их жизни даже короче нашего.
Мы иногда живём до трёхсот лет, но когда мы перестаём существовать здесь, мы становимся лишь пеной на поверхности воды, и у нас даже нет могилы здесь, внизу, для тех, кого мы любим.
У нас нет бессмертных душ, мы никогда не будем жить снова; но, как зелёные морские водоросли, однажды срезанные, мы никогда больше не сможем цвести.
Люди, напротив, имеют душу, которая живёт вечно, живёт после того, как тело превратилось в прах.
Она поднимается сквозь чистый, прозрачный воздух за сверкающими звёздами.
Как мы поднимаемся из воды и видим всю землю, так и они поднимаются в неведомые и славные края, которые мы никогда не увидим».
«Почему у нас нет бессмертной души?» – печально спросила маленькая русалочка. – «Я бы с радостью отдала все сотни лет, которые мне предстоит прожить, чтобы быть человеком хотя бы один день и иметь надежду познать счастье того славного мира над звёздами».
«Ты не должна думать об этом, – сказала старуха, – мы чувствуем себя намного счастливее и лучше, чем люди».
«Значит, я умру, – сказала маленькая русалочка, – и как морская пена буду носиться по волнам, никогда больше не услышу музыку волн, не увижу прекрасные цветы и красное солнце.
Могу ли я что-нибудь сделать, чтобы обрести бессмертную душу?»
«Нет, – сказала старуха, – если только мужчина не полюбит тебя так сильно, что ты станешь для него дороже отца и матери; и если все его мысли и вся его любовь будут сосредоточены на тебе, и священник положит свою правую руку в твою, и он пообещает быть верным тебе здесь и в будущем, тогда его душа перейдёт в твоё тело, и ты получишь долю в будущем счастье человечества.
Он даст тебе душу и сохранит свою собственную; но этого никогда не случится.
Твой рыбий хвост, который у нас считается таким красивым, на земле считают довольно уродливым; они не знают ничего лучше и думают, что необходимо иметь две крепкие опоры, которые они называют ногами, чтобы быть красивыми».
Тогда маленькая русалочка вздохнула и печально посмотрела на свой рыбий хвост.
«Будем же счастливы, – сказала старая дама, – и будем резвиться и прыгать в течение трёхсот лет, которые нам предстоит прожить, что на самом деле довольно долго; после этого мы сможем отдохнуть ещё лучше.
Сегодня вечером у нас будет придворный бал».
Это одно из тех великолепных зрелищ, которые мы никогда не увидим на земле.
Стены и потолок большого бального зала были из толстого, но прозрачного хрусталя.
Сотни гигантских раковин, одни тёмно-красные, другие травянисто-зелёные, стояли рядами с каждой стороны, а в них горел синий огонь, который освещал весь зал и просвечивал сквозь стены, так что и море было освещено.
Бесчисленные рыбы, большие и маленькие, проплывали мимо хрустальных стен; у некоторых из них чешуя светилась пурпурным блеском, а у других сияла, как серебро и золото.
Через залы протекал широкий поток, и в нём танцевали морские мужчины и русалки под музыку собственного сладкого пения.
Ни у кого на земле нет такого прекрасного голоса, как у них.
Маленькая русалочка пела слаще всех.
Весь двор аплодировал ей руками и хвостами; и на мгновение её сердце наполнилось радостью, ибо она знала, что у неё самый прекрасный голос на земле или в море.
Но вскоре она снова подумала о мире над ней, ибо не могла забыть очаровательного принца, ни свою печаль о том, что у неё нет бессмертной души, как у него; поэтому она тихонько выскользнула из дворца своего отца, и пока всё внутри было наполнено весельем и песнями, она сидела в своём маленьком саду, печальная и одинокая.
Затем она услышала звук рога, доносящийся сквозь воду, и подумала: «Он, конечно, плывёт наверху, тот, от кого зависят мои желания, и в чьи руки я хотела бы отдать счастье своей жизни.
Я рискну всем ради него и ради обретения бессмертной души; пока мои сёстры танцуют во дворце моего отца, я пойду к морской ведьме, которой я всегда так боялась, но она может дать мне совет и помочь».
И тогда маленькая русалочка вышла из своего сада и направилась к бурлящим водоворотам, за которыми жила колдунья.
Она никогда раньше не ходила этой дорогой: там не росли ни цветы, ни трава; только голая, серая, песчаная земля простиралась до самого водоворота, где вода, как пенящиеся мельничные колёса, кружила всё, что попадало в неё, и бросала в бездонную глубину.
Через эти сокрушительные водовороты маленькой русалочке пришлось пройти, чтобы достичь владений морской ведьмы; и также на большом протяжении единственная дорога лежала прямо через топкое, пузырящееся болото, которое ведьма называла своим торфяником.
За ним стоял её дом, в центре странного леса, в котором все деревья и цветы были полипами, наполовину животными, наполовину растениями; они выглядели как змеи с сотней голов, растущих из земли.
Ветви были длинными слизистыми руками, с пальцами, похожими на гибких червей, движущимися член за членом от корня до верхушки.
Всё, что можно было достать в море, они хватали и крепко держали, так что оно никогда не ускользало из их когтей.
Маленькая русалочка так испугалась увиденного, что замерла, и сердце её забилось от страха, и она чуть было не повернула назад; но она подумала о принце и о человеческой душе, по которой она так тосковала, и мужество вернулось к ней.
Она обмотала свои длинные струящиеся волосы вокруг головы, чтобы полипы не могли за них ухватиться.
Она сложила руки на груди, а затем ринулась вперёд, как рыба проносится сквозь воду, между гибкими руками и пальцами уродливых полипов, которые были вытянуты по обе стороны от неё.
Она видела, что каждый из них держал в своей хватке что-то, что он схватил своими многочисленными маленькими руками, словно железными обручами.
Белые скелеты людей, погибших в море и опустившихся в глубокие воды, скелеты сухопутных животных, вёсла, рули и сундуки с кораблей лежали, крепко сжатые их цепкими руками; даже маленькая русалочка, которую они поймали и задушили; и это показалось маленькой принцессе самым ужасным из всего.
Теперь она подошла к болотистому участку в лесу, где большие, жирные водяные змеи катались в грязи, показывая свои уродливые, тускло-серые тела.
Посреди этого места стоял дом, построенный из костей погибших в кораблекрушениях людей.
Там сидела морская ведьма, позволяя жабе есть у неё изо рта, так же, как люди иногда кормят канарейку кусочком сахара.
Она называла уродливых водяных змей своими маленькими цыплятами и позволяла им ползать по всей её груди.
«Я знаю, чего ты хочешь, – сказала морская ведьма, – это очень глупо с твоей стороны, но будь по-твоему, и это принесёт тебе горе, моя милая принцесса.
Ты хочешь избавиться от своего рыбьего хвоста и получить вместо него две опоры, как у людей на земле, чтобы молодой принц влюбился в тебя, и чтобы ты получила бессмертную душу».
И тут ведьма рассмеялась так громко и отвратительно, что жаба и змеи упали на землю и лежали там, извиваясь.
«Ты как раз вовремя, – сказала ведьма, – потому что после завтрашнего восхода солнца я не смогу помочь тебе до конца следующего года.
Я приготовлю для тебя напиток, с которым ты должна будешь доплыть до суши завтра до восхода солнца, сесть на берег и выпить его.
Твой хвост тогда исчезнет и сожмётся в то, что люди называют ногами, и ты почувствуешь сильную боль, словно меч проходит сквозь тебя.
Но все, кто увидят тебя, скажут, что ты самое прелестное человеческое существо, какое они когда-либо видели.
Ты по-прежнему будешь обладать той же плавной грацией движений, и ни одна танцовщица никогда не будет ступать так легко; но при каждом шаге ты будешь чувствовать, будто ступаешь по острым ножам, и что кровь должна течь.
Если ты всё это выдержишь, я помогу тебе».
«Да, выдержу», – сказала маленькая принцесса дрожащим голосом, думая о принце и бессмертной душе.
«Но подумай ещё раз, – сказала ведьма, – ибо, как только твой облик станет человеческим, ты больше не сможешь быть русалкой.
Ты никогда не вернёшься через воду к своим сёстрам или во дворец своего отца; и если ты не завоюешь любовь принца, так чтобы он был готов забыть ради тебя отца и мать, и любить тебя всей душой, и позволить священнику соединить ваши руки, чтобы вы стали мужем и женой, тогда у тебя никогда не будет бессмертной души.
В первое же утро после того, как он женится на другой, твоё сердце разорвётся, и ты превратишься в пену на гребне волн».
«Я сделаю это», – сказала маленькая русалочка и побледнела как смерть.
«Но мне тоже нужно заплатить, – сказала ведьма, – и я прошу не мелочь.
У тебя самый сладкий голос из всех, кто живёт здесь, в морских глубинах, и ты веришь, что сможешь очаровать им и принца, но этот голос ты должна отдать мне; лучшее, что у тебя есть, я возьму за цену моего напитка.
Моя собственная кровь должна быть смешана с ним, чтобы он был острым, как обоюдоострый меч».
«Но если ты заберёшь мой голос, – сказала маленькая русалочка, – что останется у меня?»
«Твоя прекрасная фигура, твоя грациозная походка и твои выразительные глаза; конечно, этим ты сможешь околдовать сердце мужчины.
Ну что, ты потеряла смелость?
Высунь свой язычок, чтобы я могла отрезать его в качестве платы; тогда ты получишь сильный напиток».
«Да будет так», – сказала маленькая русалочка.
Тогда ведьма поставила свой котёл на огонь, чтобы приготовить волшебный напиток.
«Чистота – хорошая вещь», – сказала она, оттирая котёл змеями, которых связала в большой узел; затем она уколола себя в грудь, и в котёл капнула её чёрная кровь.
Поднимавшийся пар принимал такие ужасные формы, что никто не мог смотреть на них без страха.
Каждую минуту ведьма бросала в котёл что-то ещё, и когда он начинал кипеть, звук был похож на плач крокодила.
Когда наконец волшебный напиток был готов, он выглядел как самая чистая вода.
«Вот он для тебя», – сказала ведьма.
Затем она отрезала русалочке язык, так что та стала немой и больше никогда не могла говорить или петь.
«Если полипы схватят тебя, когда ты будешь возвращаться через лес, – сказала ведьма, – брызни на них несколько капель зелья, и их пальцы разорвутся на тысячу кусков».
Но маленькой русалочке не пришлось этого делать, потому что полипы в ужасе отпрянули, увидев сверкающий напиток, который сиял в её руке, как мерцающая звезда.
Так она быстро прошла через лес и болото, и между бурными водоворотами.
Она видела, что во дворце её отца факелы в бальном зале погашены, и все внутри спят; но она не решилась войти к ним, потому что теперь она была немая и собиралась покинуть их навсегда, и ей казалось, что её сердце вот-вот разорвётся.
Она прокралась в сад, сорвала по цветку с клумб каждой из своих сестёр, тысячу раз поцеловала руку в сторону дворца, а затем поднялась сквозь тёмно-синие воды.
Солнце ещё не взошло, когда она увидела дворец принца и приблизилась к красивым мраморным ступеням, но луна светила ясно и ярко.
Затем маленькая русалочка выпила волшебный напиток, и ей показалось, будто обоюдоострый меч прошёл сквозь её хрупкое тело: она упала в обморок и лежала, как мёртвая.
Когда солнце взошло и засияло над морем, она очнулась и почувствовала острую боль; но прямо перед ней стоял прекрасный молодой принц.
Он так пристально посмотрел на неё своими угольно-чёрными глазами, что она опустила свои, а затем осознала, что её рыбий хвост исчез, и что у неё появилась пара таких же прелестных белых ножек и крошечных ступней, какие могли бы быть у любой маленькой девушки; но у неё не было одежды, поэтому она завернулась в свои длинные, густые волосы.
Принц спросил её, кто она и откуда, и она кротко и печально посмотрела на него своими глубокими синими глазами; но она не могла говорить.
Каждый её шаг был таким, как предсказала ведьма: ей казалось, будто она ступает по остриям игл или острым ножам; но она сносила это охотно и ступала рядом с принцем так же легко, как мыльный пузырь, так что он и все, кто её видел, дивились её грациозным, плавным движениям.
Очень скоро её нарядили в дорогие одежды из шёлка и муслина, и она стала самым красивым созданием во дворце; но она была немая и не могла ни говорить, ни петь.
Красивые рабыни, одетые в шёлк и золото, вышли вперёд и запели перед принцем и его царственными родителями: одна пела лучше всех остальных, и принц захлопал в ладоши и улыбнулся ей.
Это было большим горем для маленькой русалочки; она знала, насколько слаще она сама когда-то могла петь, и подумала: «О, если бы он только знал это! Я навсегда отдала свой голос, чтобы быть с ним».
Затем рабыни исполнили несколько прелестных, сказочных танцев под звуки прекрасной музыки.
Тогда маленькая русалочка подняла свои прелестные белые руки, встала на цыпочки, скользнула по полу и затанцевала так, как никто ещё не умел танцевать.
С каждым мгновением её красота раскрывалась всё больше, а её выразительные глаза обращались к сердцу прямее, чем песни рабынь.
Все были очарованы, особенно принц, который назвал её своим маленьким найдёнышем; и она снова с готовностью затанцевала, чтобы угодить ему, хотя каждый раз, когда её нога касалась пола, ей казалось, будто она ступает по острым ножам.
Принц сказал, что она всегда должна оставаться с ним, и ей разрешили спать у его двери, на бархатной подушке.
Ей сшили костюм пажа, чтобы она могла сопровождать его верхом.
Они вместе ездили по благоухающим лесам, где зелёные ветви касались их плеч, а маленькие птички пели среди свежих листьев.
Она взбиралась с принцем на вершины высоких гор; и хотя её нежные ноги кровоточили так, что даже её шаги оставляли следы, она только смеялась и следовала за ним, пока они не могли видеть облака под собой, похожие на стаю птиц, летящих в далёкие края.
Находясь во дворце принца, когда все домочадцы спали, она выходила и садилась на широкие мраморные ступени; это облегчало её горящие ноги – омывать их в холодной морской воде; и тогда она думала обо всех тех, кто был внизу, в глубине.
Однажды ночью её сёстры поднялись, рука об руку, печально распевая, плывя по воде.
Она помахала им, и тогда они узнали её и рассказали, как она их огорчила.
После этого они каждую ночь приходили на то же место; и однажды она увидела вдалеке свою старую бабушку, которая много лет не поднималась на поверхность моря, и старого Морского Царя, своего отца, с короной на голове.
Они протянули к ней руки, но не осмелились подойти к земле так близко, как её сёстры.
Дни шли, она всё нежнее любила принца, а он любил её, как любил бы маленького ребёнка, но ему никогда не приходило в голову сделать её своей женой; однако, если он не женится на ней, она не сможет получить бессмертную душу; и утром после его женитьбы на другой она растворится в морской пене.
«Разве ты не любишь меня больше всех?» – казалось, говорили глаза маленькой русалочки, когда он брал её на руки и целовал её прекрасный лоб.
«Да, ты мне дорога, – сказал принц, – потому что у тебя самое доброе сердце, и ты мне предана больше всех; ты похожа на юную девушку, которую я однажды видел, но с которой я никогда больше не встречусь.
Я был на корабле, который потерпел крушение, и волны выбросили меня на берег возле святого храма, где несколько юных дев совершали службу.
Самая младшая из них нашла меня на берегу и спасла мне жизнь.
Я видел её всего дважды, и она единственная в мире, кого я мог бы полюбить; но ты похожа на неё, и ты почти вытеснила её образ из моей памяти.
Она принадлежит святому храму, и моя удача послала тебя ко мне вместо неё; и мы никогда не расстанемся».
«Ах, он не знает, что это я спасла ему жизнь», – подумала маленькая русалочка.
«Я перенесла его через море в лес, где стоит храм: я сидела под пеной и наблюдала, пока люди не пришли ему на помощь.
Я видела прелестную девушку, которую он любит больше, чем меня»; и русалочка глубоко вздохнула, но она не могла плакать.
«Он говорит, что дева принадлежит святому храму, поэтому она никогда не вернётся в мир.
Они больше не встретятся: пока я рядом с ним и вижу его каждый день.
Я буду заботиться о нём, любить его и отдам свою жизнь ради него».
Очень скоро пошли слухи, что принц должен жениться, и что его женой станет прекрасная дочь соседнего короля, ибо снаряжался прекрасный корабль.
Хотя принц объявил, что он просто намеревается нанести визит королю, все полагали, что он на самом деле едет повидаться с его дочерью.
С ним должна была отправиться большая свита.
Маленькая русалочка улыбнулась и покачала головой. Она знала мысли принца лучше, чем кто-либо другой.
«Я должен путешествовать, – сказал он ей, – я должен увидеть эту прекрасную принцессу; мои родители этого желают; но они не заставят меня привезти её домой как невесту.
Я не могу её любить; она не похожа на прекрасную деву из храма, на которую ты похожа.
Если бы меня заставили выбрать невесту, я бы скорее выбрал тебя, моя немая найдёнышка, с этими выразительными глазами».
И тут он поцеловал её розовые губы, поиграл с её длинными волнистыми волосами и положил голову ей на сердце, пока она мечтала о человеческом счастье и бессмертной душе.
«Ты не боишься моря, моё немое дитя», – сказал он, когда они стояли на палубе благородного корабля, который должен был доставить их в страну соседнего короля.
И тогда он рассказал ей о буре и штиле, о странных рыбах в глубине под ними и о том, что там видели ныряльщики; и она улыбалась его рассказам, потому что знала лучше всех, какие чудеса таятся на дне морском.
В лунном свете, когда все на борту спали, кроме рулевого, который управлял кораблём, она сидела на палубе, глядя вниз сквозь прозрачную воду.
Ей казалось, что она различает замок своего отца, а на нём – свою старую бабушку с серебряной короной на голове, смотрящую сквозь бурное течение на киль судна.
Затем её сёстры появились на волнах и печально смотрели на неё, ломая свои белые руки.
Она помахала им, улыбнулась и хотела сказать им, как она счастлива и благополучна; но подошёл юнга, и когда её сёстры нырнули вниз, он подумал, что это всего лишь морская пена, которую он увидел.
На следующее утро корабль вошёл в гавань прекрасного города, принадлежавшего королю, которого собирался навестить принц.
Звонили церковные колокола, а с высоких башен звучали трубы; солдаты с развевающимися знамёнами и сверкающими штыками выстроились вдоль скал, мимо которых они проходили.
Каждый день был праздником; балы и развлечения следовали одно за другим.
Но принцесса ещё не появлялась.
Люди говорили, что её воспитывали и обучали в монастыре, где она училась всем королевским добродетелям.
Наконец она пришла.
Тогда маленькая русалочка, которая очень хотела увидеть, действительно ли она красива, была вынуждена признать, что никогда не видела более совершенного воплощения красоты.
Её кожа была нежно-белой, а из-под длинных тёмных ресниц её смеющиеся голубые глаза сияли правдой и чистотой.
«Это были вы, – сказал принц, – кто спас мне жизнь, когда я лежал мёртвым на пляже», – и он заключил свою зардевшуюся невесту в объятия.
«О, я слишком счастлив, – сказал он маленькой русалочке, – все мои самые заветные надежды исполнились.
Ты порадуешься моему счастью; ибо твоя преданность мне велика и искренна».
Маленькая русалочка поцеловала его руку и почувствовала, будто её сердце уже разбито.
Утро его свадьбы принесёт ей смерть, и она превратится в морскую пену.
Звенели все церковные колокола, и глашатаи разъезжали по городу, объявляя о помолвке.
На каждом алтаре в дорогих серебряных лампадах горело благовонное масло.
Священники махали кадилами, а жених и невеста соединили руки и получили благословение епископа.
Маленькая русалочка, одетая в шёлк и золото, держала шлейф невесты; но её уши не слышали праздничной музыки, а глаза не видели святой церемонии; она думала о ночи смерти, которая приближалась к ней, и обо всём, что она потеряла в мире.
В тот же вечер жених и невеста взошли на борт корабля; грохотали пушки, развевались флаги, а в центре корабля был воздвигнут дорогой шатёр из пурпура и золота.
В нём находились изящные кушетки для приёма новобрачных на ночь.
Корабль, с надутыми парусами и попутным ветром, плавно и легко скользил по спокойному морю.
Когда стемнело, зажглось множество цветных фонарей, и матросы весело танцевали на палубе.
Маленькая русалочка не могла не вспомнить своего первого подъёма из моря, когда она видела подобные празднества и радости; и она присоединилась к танцу, взмыла в воздух, как ласточка, преследующая свою добычу, и все присутствующие с удивлением приветствовали её.
Она никогда раньше не танцевала так изящно.
Её нежные ноги чувствовали себя так, словно их резали острыми ножами, но она не обращала на это внимания; более острая боль пронзила её сердце.
Она знала, что это последний вечер, когда она увидит принца, ради которого она покинула своих родных и свой дом; она отдала свой прекрасный голос и ежедневно терпела невыносимую боль ради него, а он ничего об этом не знал.
Это был последний вечер, когда она будет дышать с ним одним воздухом или смотреть на звёздное небо и глубокое море; её ждала вечная ночь, без мыслей и снов: у неё не было души, и теперь она никогда не сможет её обрести.
На борту корабля царили радость и веселье до поздней ночи; она смеялась и танцевала вместе с остальными, в то время как мысли о смерти были в её сердце.
Принц поцеловал свою прекрасную невесту, пока та играла с его вороными волосами, пока они, рука об руку, не отправились отдыхать в великолепный шатёр.
Затем на борту корабля всё стихло; рулевой, единственный не спавший, стоял у штурвала.
Маленькая русалочка оперлась белыми руками о борт судна и посмотрела на восток в ожидании первого румянца утра, того первого луча рассвета, который принесёт ей смерть.
Она увидела своих сестёр, поднимающихся из потока: они были бледны, как и она сама; но их длинные прекрасные волосы больше не развевались на ветру и были острижены.
«Мы отдали наши волосы ведьме, – сказали они, – чтобы помочь тебе, чтобы ты не умерла сегодня ночью.
Она дала нам нож: вот он, смотри, какой острый.
Прежде чем взойдёт солнце, ты должна вонзить его в сердце принца; когда тёплая кровь упадёт на твои ноги, они снова срастутся, превратятся в рыбий хвост, и ты снова станешь русалкой и вернёшься к нам, чтобы прожить свои триста лет, прежде чем умрёшь и превратишься в солёную морскую пену.
Поспеши же; он или ты должны умереть до восхода солнца.
Наша старая бабушка так горюет по тебе, что её седые волосы выпадают от горя, как наши выпали под ножницами ведьмы.
Убей принца и возвращайся; поспеши: разве ты не видишь первые красные полосы на небе?
Через несколько минут взойдёт солнце, и ты должна будешь умереть».
И тут они глубоко и печально вздохнули и погрузились под волны.
Маленькая русалочка отдёрнула багряный полог шатра и увидела прекрасную невесту, склонившую голову на грудь принца.
Она наклонилась и поцеловала его прекрасный лоб, затем посмотрела на небо, на котором розовая заря становилась всё ярче и ярче; затем она взглянула на острый нож и снова устремила взгляд на принца, который во сне шептал имя своей невесты.
Она была в его мыслях, и нож дрожал в руке маленькой русалочки: затем она отбросила его далеко от себя в волны; вода покраснела там, где он упал, и брызги, взлетевшие вверх, выглядели как кровь.
Она бросила ещё один долгий, полуобморочный взгляд на принца, а затем бросилась с корабля в море и почувствовала, как её тело растворяется в пене.
Солнце взошло над волнами, и его тёплые лучи упали на холодную пену маленькой русалочки, которая не чувствовала, будто умирает.
Она увидела яркое солнце, и вокруг неё плавали сотни прозрачных прекрасных существ; сквозь них она могла видеть белые паруса корабля и красные облака на небе; их речь была мелодичной, но слишком неземной, чтобы её могли услышать смертные уши, так же как и они были невидимы для смертных глаз.
Маленькая русалочка поняла, что у неё тело такое же, как у них, и что она продолжает подниматься всё выше и выше из пены.
«Где я?» – спросила она, и её голос звучал неземным, как голоса тех, кто был с ней; никакая земная музыка не могла бы его воспроизвести.
«Среди дочерей воздуха», – ответила одна из них.
«У русалки нет бессмертной души, и она не может её обрести, если не завоюет любовь человека.
От власти другого зависит её вечная судьба.
Но дочери воздуха, хотя и не обладают бессмертной душой, могут своими добрыми делами заслужить её для себя.
Мы летим в тёплые страны и охлаждаем знойный воздух, который губит человечество чумой.
Мы несём аромат цветов, чтобы распространять здоровье и исцеление.
После того как мы триста лет стремились ко всему доброму, что в наших силах, мы получаем бессмертную душу и принимаем участие в счастье человечества.
Ты, бедная маленькая русалочка, всем сердцем старалась делать то же, что и мы; ты страдала, терпела и своими добрыми делами поднялась в мир духов; и теперь, стремясь таким же образом триста лет, ты можешь обрести бессмертную душу».
Маленькая русалочка подняла свои просветлённые глаза к солнцу и впервые почувствовала, как они наполняются слезами.
На корабле, на котором она оставила принца, кипела жизнь и стоял шум; она увидела его и его прекрасную невесту, ищущих её; печально они смотрели на жемчужную пену, словно знали, что она бросилась в волны.
Невидимая, она поцеловала лоб невесты, обвеяла принца прохладой, а затем поднялась вместе с другими детьми воздуха на розовое облако, плывшее по эфиру.
«Через триста лет мы так же воспарим в царство небесное», – сказала она.
«А мы можем попасть туда и раньше», – прошептала одна из её спутниц.
«Невидимыми мы можем входить в дома людей, где есть дети, и за каждый день, когда мы находим хорошего ребёнка, который радует своих родителей и заслуживает их любви, наш испытательный срок сокращается.
Ребёнок не знает, когда мы пролетаем через комнату, что мы улыбаемся от радости его хорошему поведению, ибо мы можем считать на год меньше из наших трёхсот лет.
Но когда мы видим непослушного или злого ребёнка, мы плачем от горя, и за каждую слезу к нашему испытанию прибавляется целый день!»
