СЛУШАЙТЕ! В деревне, у самой дороги, стоял домик; может быть, вы проезжали мимо и видели его. Перед ним был разбит маленький садик с крашеными деревянными решётками, а рядом протекал канавка, на свежем зелёном берегу которой росла маленькая ромашка. Солнце грело её так же ласково и ярко, как и роскошные садовые цветы, поэтому она чувствовала себя прекрасно.
Одним утром она совсем раскрылась, и её белоснежные лепестки, словно солнечные лучи, окружали жёлтую серединку. Ей было всё равно, что никто не замечал её в траве и что она всего лишь бедный, никому не нужный цветок; напротив, она была совершенно счастлива, поворачивалась к солнцу, смотрела вверх и слушала песню жаворонка, звонко раздававшуюся в вышине.
Ромашка была счастлива, будто сегодня был большой праздник, хотя на самом деле стоял всего лишь понедельник. Пока дети сидели в школе за партами и учили уроки, она сидела на своём тонком зелёном стебельке и училась у солнца и всего, что её окружало, как добр Бог. И она радовалась, что песня жаворонка так сладко и ясно выражала её собственные чувства.
С благоговением ромашка смотрела на птицу, которая умела летать и петь, но не завидовала ей. «Я могу видеть и слышать, — думала она, — солнце светит мне, а лес целует меня. Как же я богата!»
В саду рядом росли большие и великолепные цветы, и, как ни странно, чем меньше у них было аромата, тем надменнее и гордее они становились. Пионы надувались, стараясь казаться крупнее роз, но разве в размере всё дело!
Тюльпаны обладали самыми яркими красками, и они это знали, потому что стояли прямо, как свечи, чтобы их было лучше видно. В своей гордости они даже не замечали маленькую ромашку, которая смотрела на них и думала: «Какие они богатые и красивые! Наверное, милая птичка спустится и навестит их. Слава Богу, что я стою так близко и могу хотя бы видеть всю эту красоту».
Но пока ромашка размышляла, жаворонок вдруг спустился вниз с весёлым «чивик!» — однако не к пионам и тюльпанам, а прямо в траву, к бедной ромашке. От радости она даже не знала, что и думать. Птичка запрыгала вокруг неё и запела:
— Как мягка травка! И какой прелестный цветочек здесь растёт — с золотым сердечком и серебряным платьицем!
Жёлтая серединка ромашки и правда сверкала, как золото, а лепестки сияли, словно серебро.
Счастью ромашки не было границ! Никто и представить не мог, как она радовалась. Птичка поцеловала её клювом, спела ей и снова взмыла в голубое небо. Прошло, наверное, добрых четверть часа, прежде чем ромашка пришла в себя.
Смущённая, но счастливая, она взглянула на другие цветы в саду — уж они-то точно видели, какая честь ей выпала, и понимали её радость. Но тюльпаны стояли ещё прямее, их острые лица покраснели от досады.
Пионы надулись — хорошо, что они не умели говорить, а то бы наверняка отчитали ромашку. Маленький цветок ясно видел, что им не по себе, и искренне жалел их.
Вскоре в сад вошла девочка с большим острым ножом. Она подошла к тюльпанам и начала срезать их один за другим.
— Ох! — вздохнула ромашка. — Это ужасно! Теперь им конец.
Девочка унесла тюльпаны. Ромашка была рада, что растёт снаружи и так мала — она чувствовала себя очень благодарной. На закате она сложила лепестки и заснула, всю ночь видя во сне солнце и маленькую птичку.
На следующее утро, когда цветок снова протянул свои нежные лепестки, словно ручки, к воздуху и свету, ромашка узнала голос жаворонка, но песня его звучала так печально. У бедной птицы и правда был повод для грусти — её поймали и посадили в клетку у открытого окна.
Она пела о счастливых днях, когда могла свободно летать, о свежей зелени в полях, о том, как поднималась почти к самым облакам. Бедный жаворонок был несчастен в неволе. Ромашка очень хотела помочь, но что она могла сделать? Для такого маленького цветка это было слишком сложно.
Она совсем забыла, как прекрасно всё вокруг, как ласково светило солнце и как ослепительно белы были её лепестки. Она думала только о пленной птице, которой не могла помочь.
Тут из сада вышли два мальчика; у одного в руках был большой острый нож, такой же, каким девочка срезала тюльпаны. Они направились прямо к ромашке, и та не понимала, чего они хотят.
— Вот отличный кусок дёрна для жаворонка, — сказал один из мальчиков и начал вырезать квадрат вокруг ромашки, так что она оказалась в центре зелёного островка.
— Сорвём цветок, — предложил другой, и ромашка затрепетала от страха, ведь сорвать её означало смерть. А она так хотела жить, особенно теперь, когда должна была отправиться в клетку к бедному пленённому жаворонку.
— Нет, пусть останется, — сказал первый мальчик. — Она такая красивая.
Так ромашка осталась на месте, и её вместе с дёрном принесли в клетку. Жаворонок горевал о потерянной свободе, бился крыльями о прутья, а маленькая ромашка не могла ни заговорить, ни утешить его, как ей этого хотелось. Так прошло утро.
— Мне не дали воды, — прошептал жаворонок. — Все ушли и забыли напоить меня. Горло моё сухое и горит. Кажется, будто во мне огонь и лёд, а воздух такой тяжёлый... Увы, я умру, простившись с тёплым солнцем, со свежими зелёными лугами и всей красотой, что создал Бог.
Он опустил клюв в траву, чтобы немного освежиться, и заметил ромашку. Кивнув ей, он поцеловал её клювом и сказал:
— И ты завянешь здесь, бедный цветок. Ты и этот клочок травы — всё, что дали мне взамен целого мира, которым я наслаждался на воле. Каждая травинка будет для меня деревом, каждый твой лепесток — прекрасным цветком. Увы, ты лишь напоминаешь мне о том, что я потерял.
«Как бы я хотела утешить его», — думала ромашка. Она не могла пошевелить ни одним листочком, но аромат её нежных лепестков становился всё сильнее, гораздо сильнее, чем бывает у таких цветов. Птица почувствовала его, хотя умирала от жажды, и в муках выдёргивала травинки, но не тронула цветок.
Наступил вечер, но никто так и не принёс бедной птице воды. Она распахнула свои прекрасные крылья, трепетала в муках и лишь слабо и печально прошептала: «Чивик... чивик...» Потом склонила головку к цветку — и сердце её разорвалось от тоски и горя.
Ромашка не могла, как накануне, сложить лепестки и уснуть; она поникла в печали. Мальчики пришли только на следующее утро и, увидев мёртвую птицу, горько заплакали. Они выкопали для неё красивую могилку и украсили её цветами.
Тело жаворонка положили в нарядную красную коробочку — они хотели похоронить его с королевскими почестями. Пока он был жив и пел, они забывали о нём и оставляли страдать в клетке, а теперь плакали и осыпали его цветами.
А кусочек дёрна с ромашкой выбросили на пыльную дорогу. Никто и не вспомнил о маленьком цветке, который так сочувствовал птице и так хотел её утешить.
